Леди киллер [= Смертельные обьятия, Любовь до смерти ] - Мартина Коул

Эвелин услышала шум подъехавшей машины и выглянула в щель между тяжелыми шторами. Машина была шикарной, и Эвелин фыркнула: наверняка за кем-то из соседей. Но тут же нахмурилась, увидев вылезавшую из автомобиля дочь. Впрочем, столько событий произошло за последние сутки, что нечему удивляться. Тем временем из машины вышел мужчина, и когда оба повернулись лицом к дому, Эвелин задернула шторы.

Она села на диван и так и сидела, пока в замке не проскрежетал ключ. Эвелин не могла заставить себя выйти навстречу дочери, как обычно, и шумно поздороваться с ней. Она слышала голос Кэйт и низкий баритон мужчины. Снова, в который уже раз, приложив к глазам промокший от слез платок, Эвелин решила дождаться, когда они войдут в гостиную.

Патрик помог Кэйт снять куртку и кинул ее вместе со своим пальто на перила лестницы. Кэйт была тронута. Патрик держался так, словно и сам жил в скромном, как у Кэйт, доме. Впрочем, когда-то он и в самом деле жил более чем скромно, не имея даже того, что имела Кэйт.

Идя следом за Кэйт в гостиную, Патрик как бы вбирал глазами все, что попадалось по пути: от хороших, но уже поистершихся ковров до тесно заставленных книжных полок в гостиной. В комнате было тепло и уютно. На диване сидела маленькая женщина, вся в черном. Лицо ее светилось умом и добротой, и Патрик сразу проникся к ней симпатией.

— Мам, это мой друг, Патрик Келли. Он привез меня из больницы.

Эвелин склонила голову и скользнула взглядом по Келли: широкий в плечах, длинноногий, с красивыми темно-карими глазами. А у Кэйт не такой плохой вкус, как она думала. Фамилия мужчины была ей знакома: за тем самым рождественским ужином, о котором не хочется вспоминать, Кэйт упоминала о нем. Келли — фамилия ирландская. И если в этом человеке течет хоть капля ирландской крови, он не может быть негодяем!

— Здравствуйте.

Патрик улыбнулся, и Эвелин ответила ему улыбкой.

— Ну что малышка? — спросила Эвелин, заметив, как осунулось лицо дочери.

— Неплохо, мам, вернее, не так уж плохо, если учесть, что произошло. Порезы на руках оказались не опасными, хорошо, что я вовремя спохватилась. Завтра ее покажут психиатру.

Патрик сел в кресло у камина, и Кэйт повернулась к нему:

— Хотите чего-нибудь выпить? У меня, кажется, есть бутылка шотландского виски. — Кэйт прошла к бару, налила по бокалу Эвелин, Патрику и себе и села на диван рядом с матерью. Глядя на них, Патрик думал, что они как две горошины из одного стручка: обе скуластые, волосы растут ото лба треугольником, нос почти римский, классический. Каждая деталь сама по себе безукоризненна, но в сочетании проигрывает. И ни одну из женщин, ни мать, ни дочь, в конечном итоге нельзя назвать красавицей — скорее привлекательной. Но женщины такого типа с возрастом лишь хорошеют, и Кэйт казалась Патрику обворожительной.

Первой нарушила молчание Эвелин:

— Значит, девочку покажут психиатру? Что ж, это прекрасно! С Лиззи явно творится что-то неладное!

Кэйт, не поднимая глаз, кивнула, И сердце Патрика защемило от жалости к ней.

— Это вы недавно потеряли дочь? — обратилась Эвелин к Патрику и, получив утвердительный ответ, продолжала: — Ничего нет страшнее, чем потеря ребенка, да еще при таких ужасных обстоятельствах.

В глазах Эвелин Патрик прочел сострадание.

— Мой сын, — снова заговорила она после паузы, — вот уже двадцать лет, как уехал в Австралию. Он регулярно звонит, но это совсем не то. Я почти забыла его, потому что вижу только на фотографиях. Другое дело, когда ребенок вырастает у тебя на глазах!